Знаете ли вы что такое бежать? Бежать без оглядки, оставляя все свое, отрывая, рвать когти так, будто оставляешь там ногу, руку. Да что угодно свое. Но бежать, задыхаясь от пыльного железного воздуха в легких, слышать, как в висках пульсирует кровь, превращая мир вокруг лишь в смазанную картинку. Можно чувствовать лишь острую нехватку воздуха, невидимую руку, врывающуюся так беспощадно и нагло в грудную клетку.
Бег, бег по кругу, кусая собственный хвост в попытке сбежать. Вот только от себя не убежишь, не проскользнешь мимо, когда чужое сияние пройдет сквозь тебя невидимой амальгамой, покрывая тебя с головы до ног собой. И ты уже не можешь применить отвод глаз, не можешь просто сбежать, как привык это делать всю жизнь. Это тебя погубит, это тебя спасет, это принесет жизнь… Пусть ты еще не знаешь этого, пусть отрицаешь, но скоро поймешь.
С рук падает все, что было, пока ты замираешь в попытке укрыться. Бессмысленно. Ты знаешь, что уже не сделаешь и шагу назад, только вперед и никакого бега, никакой погони. А дальше тонкая дымка перед глазами смазывается, выбрасывая тебя в томный жар, который окутывает комнату, уже успевшую пропитаться запахом трав и специй. Этот запах дурманит, дурманит как ночное видение, наваждение.
Наваждение выхватывается из толпы светлой вуалью длинных волос, мимолетным взглядом, неспешной походкой среди торговых рядов, людей и нелюдей. Посвященных и слепых.
Он не видит, не замечает и не знает, что его амальгама пропитала того, кто уже какой час следует за ним. Кто даже не думает применять отвод глаз, отвязываться от вечно страждущих и голодных. Юноша поворачивает вслед за изгибом змеиной брусчатки, останавливаясь у очередного творца, спешащего представить свои шедевры. Он невысок, худощав и светлокож. Руки вен, проступают под кожей рук, когда он примеряет браслет. Я вижу это так отчетливо, будто касаюсь физически, тянусь к нему, встречаясь сущностью ни в чем не сродной мне. Осторожно, но не боясь. Медленным шагом. А вокруг замирает все. И слышно лишь шелест юбки платья, как тихо шелестит светлый шелк, норовя взлететь с плеч хозяина птицей. Смазанные фигуры, смазано все, кроме небольшого прилавка и его. Тихо замираю, смотря мимо браслетов. Вдыхаю… Амальгама проникает внутрь, заполняя все собой, не оставляя никаких шансов. Его кровь не так чиста, но оттого горяча и пряна. Ведь кто здесь остался первозданным…
Этот вкус пропитывает губы. А руки тем временем тянутся к браслету, который уже обвивает запястье светловолосого юноши, перехватываю кожу, загибая ее по руке. Два щелчка кнопок и я встречаюсь с прищуром живых и по животному диких каре-зелёных глаз. Не выпуская его руки, сжимаю запястье, даже не думая бороться с видением, прогоняя прочь. Мне больше не хочется бежать. Губы растягиваются в улыбке, протягиваю ему собственную корзину с травами и цветами.
- Говорят, что сегодня рождение новой Луны…